Бесконечный путь по цикличной спирали. Часть 2 - Александр Точнов

Самсон снова замолчал. Создалось впечатление, что он закончил свой монолог. Но Акселю всё равно пока нечего было сказать, так как он пребывал под впечатлением от мощной тирады байкера. Как вдруг Самсон повернулся к парню и обратился уже именно к нему.

– Скоро ты поймёшь одну простую вещь, пацан. Важно не только то, что ты делаешь. Гораздо важнее то, как ты это делаешь и что при этом чувствуешь. Это касается всех сфер жизни. Потому что самое главное в процессе какого-либо дела – не то, что получается в конце, хотя это тоже очень важно, но то, кем мы становимся в процессе. Понимаешь, о чём я? А, пацан?

– Кажется, да.

– Кажется… Нужно, чтобы не казалось… Нужно верить и знать… В любом случае, в один миг обрести себя, достигнув просветления, не получится. Себя необходимо создавать, постоянно развиваться и созидать… Развиваться и созидать, обретая жизненную силу. Нельзя останавливаться на этом пути. Предела нет.

Аксель вдруг вспомнил, что Самсон немного запнулся в тот момент, когда заговорил про составляющие чистого духа, а именно, когда называл третью из них – любовь, абсолютную и безусловную любовь.

– А что для тебя любовь?

Байкер не ожидал такого прямого вопроса, что называется «в лоб». Он оказался к нему не готов. Самсон всегда не был готов к таким темам и всячески их избегал, потому что не любил подобного рода вопросы, вернее, ответы на них. Аксель догадывался, что байкер – не тот человек, который раскрывает свою душу по щелчку пальцев. Может быть, в такие моменты брали верх скрытые комплексы, а может быть, жёсткий и брутальный характер не позволял затрагивать эти темы. Кто знает? Вот и сейчас Самсон испытывал неловкость при ответе на простой, казалось бы, вопрос.

– Что?

– Любовь. Ты говорил про любовь. Как её понять? Что она означает для тебя лично?

– Любовь?.. Любовь… Хммм… Ну, ладно, пацан. Любовь – это трепет ко всему хорошему, что тебя окружает. Когда есть желание отдавать себя чему-либо без остатка. Но для этого, прежде всего, нужно полюбить себя, полюбить всё хорошее, что есть в себе самом… И стараться не быть говном. Начать с себя, короче. Понимаешь, о чём я? Полюбить себя, избавив мир от своего говна.

– Как-то ты ловко увязал в одно слова «любовь» и «говно». Странно.

– Я плохо выражаю свои мысли, есть такой косяк. Но суть одна. Тем более, что ты меня не правильно услышал или не до конца понял. Лучше увязывай слова «любовь» и «всё хорошее». Тогда будет правильнее.

– Ммм…

– Иногда в жизни творится полное дерьмо. Это, как плохой сон, как кошмар. Когда хочешь проснуться и открыть глаза, но не можешь. Стараешься изо всех сил, но не можешь. А потом с ужасом осознаёшь, что это вовсе уже не сон, и глаза твои открыты, шире некуда. Тогда понимаешь, что это дерьмо и есть твоя грёбаная жизнь. Вот когда на помощь приходит любовь, жить становится нормально. Не скажу, что приятно… Ха-ха-хах!.. Но нормально.

– Жизнеутверждающая философия…

– Зато честно и по делу. Это моя персональная философия… Знаешь… Мне насрать…

– Ну, то, что тебе насрать, я уже понял по количеству сортирных слов. А как пробудить эту самую спасительную любовь в себе, когда хреново?

– Ээээммм… Это… Нужно делать добрые дела… Типа, руку подавать дамам в транспорте, инвалидам помогать… Проявлять заботу и внимание… быть вежливым и отзывчивым… Что там ещё?.. Короче, всякое такое.

– Очень доходчиво… С примерами даже…

– Отвали, пацан. Достал уже со своими подколами. Чё пристал-то? Просто подумай, если бы каждый из людей одновременно начал делать только добрые дела и сделал бы что-то хорошее для другого, представь, в каком бы мире мы жили. Что было бы, если бы каждый сказал: «Я осознаю себя человеком, я принимаю себя человеком, я люблю и уважаю себя, как человека. И поэтому я принимаю, люблю и уважаю такого же, как и я любого другого человека, помимо меня».

– Утопия.

– Чего?.. Что?..

– Ты идеализируешь.

– Ааа, ну, тебя… Я тут с ним о высоком.

– Извини.

– Да, мне нас…

– …Тебе насрать… Знаю-знаю. Всё-таки, вы с Соломоном очень разные. Абсолютно не похожи.

– Он простак. Наивный, как ребёнок. Святоша. Тем не менее, у него очень острый ум. Соображает мой брат куда лучше нас с тобой вместе взятых. Уж, поверь. Просто его доброжелательность и искренность составляют большую часть натуры. Он мудр и любит все проявления жизни, совсем забывая про себя. Он глубже… Эммм… Правдивее. Правда всегда проста и откровенна… Понимаешь? Он – не то, что я.

– А что ты?

– Я? Во мне нет такой детской непосредственности. Может, это защитная реакция, но, порой мне кажется, я в принципе не способен на любовь.

– Почему?

– Потому что я жесток… Жестокий человек. Нет, правда. Во мне есть сила, воля, возможно, немного разума, может быть, если поискать, найдутся и крупицы мудрости. Но вот любви во мне нет вообще… Любви, точно, нет. Это плохо, я знаю. Но от этого понимания она не появляется в моей душе. Я восхищаюсь Соломоном. Он – блаженный. Я бы так никогда не смог жить… И не смогу. Потому что знаю про себя правду. Тут и думать особо не нужно. Я жёсткий тип. Нет во мне жалости. Нет и любви. Кончилась… Одна жестокость осталась.

– Такое ощущение, что ты в чём-то разочаровался… Причём довольно давно…

Байкер промолчал в ответ, по всей видимости, не желая говорить на эту тему. Тогда парень продолжил.

– …Потому что мне кажется, всё не так, как ты описал.

– Кхах! Правда?! Неужели?! А как же?

– Ты – не самый плохой человек на свете.

– Ну, не знаю. Может быть, ты в чём-то и прав, пацан. Но…

– И любовь у тебя в душе тоже есть. Своеобразная… Очень своеобразная. Пугающе своеобразная. Но вот такая вот любовь. Уж, какая есть.

– Вот пристал ты ко мне, пацан!!! Достал меня в конец!!! Хочешь правду?! Ту, которая меня сейчас наполняет.

– Конечно.

Самсон сделал передышку. Парень почувствовал, что задел байкера за живое, как будто оторвал корку от заживающей раны и присыпали её солью. Только рана эта была вовсе не на плоти, не на физическом теле, а где-то внутри Самсона, на теле души. Байкер зажмурил глаза, вспомнив обещание, которое давал своему брату, Соломону, но всё же не смог сдержаться. Началось извержение больного сознания, израненного вековыми сражениями со злом, искалеченного тем, что видел могучий воин-пилигрим за время пребывания в плоти хранителя материи. Этот нарыв психологических терзаний назревал очень долго и давно уже был готов прорваться. И случилось это именно сейчас.

Самсон нервно достал пачку сигарет, замер на время, покрутил её в руках и снова убрал в карман.

– Отлично… Хорошо, пацан… Я скажу тебе. Сука, я всё тебе скажу. Хоть и обещал кое-кому не затрагивать эти темы с тобой. Ааа, похрену! Так вот… Я насмотрелся в жизни на дерьмо, уж, поверь, я хапанул его сполна. Знаешь, жизнь, по сути, и есть дерьмо. Я это понял недавно. Вдруг прозрел. Нас окунают в это дерьмо с самого рождения, а потом кто-то, уж, не знаю кто, смотрит на нас свысока, наблюдая периодически, как мы будем в этом дерьме барахтаться. Прикинь! Слушай дальше…

Рука опять потянулась к карману и рефлекторно достала пачку. Байкер нервничал и заводился всё больше и больше. Не отдавая себе отчёта, он снова убрал сигареты в карман.

– Разочаровался ли я? Ооо, да! Если честно, то я немного разочаровался в этой грёбанной жизни… В мироздании вселенной, чтоб её разорвало на куски. Тут всё прогнило. Причём ты прав, довольно давно. Давным-давно… Здесь всё паршиво, можешь мне поверить на слово. Потерянный и забытый захолустный край – эта вселенная! А наш мир, и подавно, – полное говнище!!! И чем дальше, тем хуже и хуже, пацан. Я всё меньше нахожу причин, по которым всё ещё могу называть себя хранителем материй, воином света, паладином духа. Что хранить?! Если это теперь никому не нужно, как я погляжу, если мы не ценим ничего и сами уничтожаем всё святое, своими же руками. Кого хранить?! Тех, кто забыл об основах, о самом важном в жизни? Где ты видел свет души?! Где ты видел проявление истинных сияний добра?! Что уж говорить о душах, если в них нет даже духовности. Да какой, на хрен, духовности, нет морали, нравственности нет! Да, сука, мне иногда кажется, что самих душ нет! Не души, а одноразовые пластиковые стаканы. Вопрос только в том, чей стакан экологичнее, дороже и не используется ли он после кого-то повторно? Заливай туда что хочешь: хоть понос, хоть блевоту. Стадо вонючее!!! И знаешь, кто лучше всего выживает в этом дерьме? Выживает, а не живёт. Знаешь, пацан?! Тот, кто сам по большей части состоит из говна, он просто всплывает повыше в этих помоях и диктует всем свои говнистые права и наставления, наделяя остальных говнистыми обязанностями. Мне не хочется быть хранителем такого мира, мне стыдно за него… Но ещё больше стыдно за себя. Потому что я часть этой мерзости, потому что я такой же… Такое же говно, как и все вокруг.